Ревизор Империи - Страница 113

К оглавлению

113

— Чем плохо? Куча клиентов и есть повод пооткровенничать. Так вы, стало быть, в гости?

— По делам. Но небритым неудобно.

— Допустим. Меня интересуют подробности про нервно — паралитические газы.

— Так это научный прогноз, я же так и сказал на "Мече и орале". Их же пока никто не открыл.

— Вы что же, решили спровоцировать убийц Прунса? Подтолкнуть их выйти на вас?

— Нну… можно сказать и так.

— Значит, можно и иначе. Вы упомянули хлорциан, или хлорангидрид циановой кислоты, который французы производят в глубокой тайне, и еще назвали голонит люизитом.

— Неужели? Ну, значит, оговорился.

— Забыли название, прекрасно помня свойства? Люис, кстати, тоже считает, что в отношении его ошиблись, и это он его открыл. Виктор Сергеевич, ну знаете вы больше, чем хотите показать. Чего вы боитесь? Вы же сами хотите поделиться с нами сведениями. И даже догадываюсь, почему. Потому что вы представляете себе, что такое газовая атака. Разве нет?

С одной стороны, конечно, приятно подарить предкам что‑нибудь такое, что позволит им, предкам, закатать врагов в асфальт. С другой стороны, нет гарантии, что тем же самым не закатают в асфальт предков более развитые страны. Тем более, что в ходе гражданской войны предки сами с удовольствием закатывали друг друга.

— Ладно. Боюсь того, что я не специалист. Есть только некоторые идеи, предположения. Сам не проверял, могу ошибаться.

— Тогда вот вам мой блокнот и карандаш, изложите, пожалуйста. Будет обидно, если мы потеряем вас раньше, чем вы решите поделиться с нами своими мыслями.

Виктор с некоторой опаской взял в руки никелированный, но уже потертый до латуни механический "Шарп". Хорошо в такой иголку с ядом встраивать, подумал он.

— Короче, вот, — и выдвинутый грифель зачеркал по листу, — вот две предполагаемых химических реакции для получения вещества, раз в десять ядовитей горчичного газа. Это — какие вещества требуются для синтеза. Тонкостей, увы, не знаю, но есть предположения, что в лаборатории можно получить. А лучше всего, если это будет бинарным оружием, то — есть, компоненты смешиваются перед… ну, вы понимаете.

Веристов внимательно прочел записи, шепча губами латынь формул.

— Спасибо, — произнес он, пряча блокнот в карман, — попробуем проверить вашу гипотезу.

— Только предупредите, чтобы не в Бежице, а то натворят тут Ломоносовы наши.

— Мы перешлем в Москву, к специалистам. Одного академика уже на этом деле потеряли. Если в формулах нет ошибки, можете считать, что петля вам больше не грозит. Ваш газ повлияет на ход грядущей войны.

— Каким образом? Надо же еще в промышленных масштабах наладить.

— Вы говорите, что эта штука раз в десять опасней горчичного газа. Если кайзер решится на газовую атаку наших городов, его остановит угроза терактов в Берлине, Гамбурге, Франкфурте, Нюрнберге и других местах, где небольшим количеством вашего вещества можно моментально отправить на тот свет целую толпу.

— Это что… это вы собираетесь уничтожать мирное население?

— А немцы в Бежице какое уничтожать собрались? Это война, сударь, а на Гаагскую конвенцию Германия уже плюнула и сапогом растерла. Обладая вашим веществом, Россия будет иметь хотя бы возможность ограничить химическую войну линией фронта. Ко мне у вас другие вопросы есть?

— Конечно. Отец Паисий должен был выйти со мной на связь?

— С чего вы взяли?

— Капитан сказал — он на вас работает.

— Он сказал вам, откуда у него такие сведения?

— Нет. Я верно понял, что допусков к спискам вашей агентуры ему не оформляли?

— Не будем об этом. Что вам сказал отец Паисий?

— Что должен помочь, но не сможет. Вот и ломаю голову.

— Ломать не надо. Скорее всего, имел в виду вашу работу на паровозном. Священник в нашей с вами игре не участвует. Наверное, свои теологические идеи излагал? У него такое бывает.

— Излагал. Похоже, он просто искал собеседника. Кстати, у вас тут не боятся, что вербовка священников оттолкнет народ от церкви?

— Вас это очень волнует? Вы же у нас миролюбивый атеист.

— Мне это кажется непонятным.

— Церковь, как опора монархии — вчерашний век. Народ в города уходит, место скученное. Сеть агентуры, добровольных помощников и "черная сотня" — с этим мы будем всевидящи, как боги. Отправка ненадежных в Сибирь — это наглядно и убедительно, не то что рассказы о жизни загробной. Мы возрождаем неотвратимость наказания отступника при жизни, как в языческие времена. Спросите, кто дал нам право? Совесть и любовь к отчизне. Мы не можем ждать, пока иерархи решатся и придумают что‑нибудь на новые две тысячи лет.

"Это что? Это выходит, массовые репрессии — потому что иерархи за церковное золото держатся? Не спешим. Он просто старается меня запутать."

— А что вы знаете о господине Александре Флукосе? Танцовщике из Бессарабии, партнере мадемуазель Суон, которого она зовет "Саша"? — при этих словах Веристов взглянул на вынутые из жилетного кармана часы. Видимо, лимит времени кончался.

— Ничего. Мадемуазель прозрачно намекнула на то, что он гей.

— Кто?

— Ну, этот "Саша" — гей.

— Это вы о чем? Как в английской песенке — "Sure, everyone was gay"?

— Короче — предпочитает ей мужиков.

— А — а, вы хотите сказать, что господин Флукос мужеложец? То — есть, что вам это намекнула Анни Ковач?

— Так точно.

113