Ревизор Империи - Страница 80


К оглавлению

80

— Разумно, — снова поддакнул Виктор. В жизни бывают моменты, когда не имеет смысла спорить с собеседником.

— Но — есть другая сторона. Каждый из армейских чинов не хочет выносить сор из своей избы, потому они все хотят удалить из армии сотрудников тайной полиции. А у того же Добруйского, конечно, в армии товарищи, связи, боевые воспоминания, это тоже род влияния. Короче, господин полковник колеблется и будет искать выгоды при любом раскладе…. А теперь, когда вы представляете себе общую ситуацию…

Веристов неторопливо зацепил отрезанный кусочек котлеты вилкой и, прожевав, отхлебнул молока.

— Недурно готовят… Так вот, раз вы представили себе общую ситуацию, можно поговорить о вас.

Виктор вдруг услышал сквозь неторопливую мелодию музыкального ящика, как вдали, в цеху у рощи, ухает молот, за который стали рабочие второй смены. "Бух — бух…" Нет, молот всегда так бил, с начала смены, просто он, Виктор, привык, и мозг его перестал воспринимать эти звуки. А сейчас он снова был весь во внимании.

— Что‑то случилось?

— Как вам сказать… Случилось. Военная контрразведка подозревает вас в убийстве Прунса.

Спокойно, подумал Виктор. Это может быть банальная провокация. Вот так бахнуть по голове в тихой спокойной обстановке, человек растеряется и себя выдаст.

Виктор отхлебнул кофе. Он был очень ароматный, здешний кофе. В чем его готовят, наверное в турке? Теперь надо отрезать ножом и вилкой кусочек лангета и не спеша жевать. Пусть Веристов снова что‑нибудь скажет.

— Вы, наверное, не поняли… Армейцы подозревают не всех подряд. Они подозревают вас в первую голову.

— С чего это вдруг? — равнодушно произнес Виктор. — Я его даже не знал.

— Очевидно, постарался Коськин. Знаете, на любого человека всегда можно подобрать косвенные улики и выстроить из них такую логическую цепь, что человек будет выглядеть кем угодно. Революционером, террористом, шпионом, убийцей. Особенно когда контрразведка встревожена и везде ищет шпионов и саботаж. И ищет не зря: у нас тоже есть данные о том, что на заводе определенно есть гнездо германских агентов, и если за пару месяцев его не выявить, и не выяснить планы диверсий, последствия будут очень печальны. Более того, по непроверенным агентурным данным, возможно, есть двойной агент, который работает и на немцев, и на гостапо. Короче, удобный случай показать рвение. При этом в отношении вас у господина капитана есть мотив — он все же считает вас моим агентом, и, разоблачая вас, как пресловутого двойника, он получает возможность посадить в лужу тайную полицию. Надеюсь, вы понимаете, зачем.

— Ведомственная войнушка? Понятно. А как же Добруйский?

— Я уже говорил — он в беспроигрышной позиции. Либо он проводит своего человека в чека — еще одного человека, либо, если вы скомпроментированы военной контрразведкой, получает возможность притормозить создание чека и обзавестись личной контрразведкой. Первая кандидатура на должность шефа этой личной контрразведки, надеюсь, вам тоже ясна.

— Ладно. Что меня ждет в худшем случае?

— Военный трибунал, а поскольку тамошним крючкотворам не составит большого труда вас запутать — казнь через повешение, как шпиона.

"Ну вот и доигрались с царским режимом" — подумал Виктор. "Тормоза на грузовике — всего лишь отсрочка. Жаль, что мало успел, осторожничал, конспирировался. Сознаться сейчас в попаданстве? Не поймут, раньше надо было. Выкручивается, скажут, от петли отвертеться хочет. Неужели конец?"

Часть вторая. Окрыленные злом
1. Дайвинг в сухом бассейне

"Некоторые впадали даже в нелепую крайность, признавая, что политическая свобода в России скорее повредила бы делу экономического освобождения народа, чем помогла бы, так как, по их мнению, при свободных политических учреждениях у нас развился бы класс буржуазии, с которой народу бороться труднее, нежели с системой бюрократического правления."

(Из письма революционера — народовольца Н. И. Кибальчича перед казнью, 2 апреля 1881 года)

— Похоже, это известие вас мало беспокоит? — спросил Веристов.

Ну да, и чего в этом такого, подумал Виктор. Узнать от местного начальника охранки, что тебя ждет виселица — просто праздник. Ради этого стоило попасть в восемнадцатый, где еще живут при царе.

— Думаю, почему вы это сказали мне. Ваше же ведомство должно сотрудничать с контрразведкой. А тут, вы уж простите, но разглашение выходит.

— Хм, так вы сейчас обеспокоены моей карьерой!? И как, успели прийти к каким‑то выводам?

— Ну, я не столь проницателен, как люди вашей профессии… Поскольку я не ваш агент, мой арест на вас тень не бросает, и вы не будете защищать меня из опасения за служебную репутацию, то могу предположить одно из трех. Либо вы разделяете подозрения, и хотите проверить, не побегу ли я, но это было бы очень примитивно, либо разделяете и помогаете скрыться, но тогда непонятно почему, либо не разделяете… но тоже непонятно.

— Можно считать так: я не считаю, что вы повинны в смерти Прунса, но полагаю, что причастны.

— Спасибо за сочувствие… А это вообще как?

— Поясню мысль. Дело в том, что Прунс был нашим агентом, и это армейской контрразведке известно. Наши же епархии должны сотрудничать. Но, самое главное, вас тогда задержали по его подозрению. Он сообщил, что узнал вас на улице и дал приказ филерам задержать вас.

— Меня узнал? А что, я на кого‑то здесь похож?

80